Глава 9
К моему огромному удивлению, никто и не думал отменять состязания, да и учебу решили продолжить. Вроде ничего страшного не произошло, подумаешь, прорыв, тем более, что на месте были клирики и все быстренько устранили. Никто даже не пострадал. Ну, кроме нас, тех, кто попал под действие зелья. Но и там, по мнению администрации, ничего фатального не произошло. Даже, несмотря на то, что специального антидота и противоядия против конкретно этого зелья не существовало.
После случившегося еще с неделю по школе шныряли представители Тайной канцелярии, пытаясь хоть где-нибудь преуспеть. Что именно они вынюхивали, для меня осталось тайной, хотя я всячески старался это узнать. Ну что тут поделать Тайная канцелярия на то и тайная, чтобы всякие любопытные, то есть я, не узнали лишнего.
Так уж получилось, что пострадавших было не так уж и много. Петр пару раз обратился и перестал преследовать Ларису Ивановну. Тем более, что перекинулся он в первый раз, чтобы элементарно спасти свою жизнь — Лариса Ивановна оказалось на редкость сильным и умелым магом, к тому же, она прекрасно умела справляться с оборотнями, научилась еще в то время, когда Кац был жив и любил портить жизнь окружающим. Правда, Петру пришлось долго потом залечивать фингал под глазом, который не поддавался никаким зельям, ни магическому исцелению, и даже в ипостаси волка Петр красовался с заплывшим глазом неестественного цвета. Что и говорить, а удар у библиотекарши был поставлен на редкость неплохо, а уж усиленный какими-то чарами вырубал оборотня с одного удара. Потерявший всякое пристойное поведение Петр уже в открытую начал домогаться женщины, когда та отправила его в далекий полет, который закончился для него глубокой отключкой. Благо, придя в себя и обернувшись, Петр самостоятельно нивелировал действие зелья и теперь смотрел на Ларису Ивановну с глубоким уважением. Жаль, что к остальным, обычным людям, подобный подход был не применим.
Страстная любовь какого-то неудачника к Изиде Петровне не нуждалась ни в каких дополнительных мерах, чтобы сойти на нет, она уже буквально через час исчезла, а бедолага еще неделю прятался в больничном крыле, изображая умирающего. Ему никто не верил, а когда в палату пришла Изида Петровна, то лично выволокла его за ногу из-под кровати, сообщив, что прекрасно знает, как работает зелье, и ей на влюбленность ученика плевать, и что он должен посещать занятия, а не прятаться от нее, тем более, что он уже здоров, потому что она не видит его у своей комнаты с цветами или под окном с заунывной серенадой.
Немного хуже пришлось Назаровой, но на нее попало совсем мало зелья, и ее влюбленность четко дифференцировала тот факт, что Кац — призрак, и ни о какой физической близости не может быть и речи. Ее влюбленность была необычайно сильной, но носила чисто платонический характер, то есть, ей хватало просто видеть Каца в течение нескольких часов в день, чтобы чувствовать себя вполне счастливой и довольной жизнью. К тому же, целители уверяли в голос, что лишенная физической составляющей влюбленность в итоге сойдет на нет, и Назаровой будет стыдно за то, что она позволяла себе в отношении многоуважаемого Соломона Израилевича. Только пока длилось действие зелья, она не могла испытывать никаких чувств ни к кому другому.
Когда я пытался с ней заговорить через несколько дней после случившегося, после того, как ее, да и всех остальных выпустили имперские целители, прибывшие специально ради такого случая в школу, она не стала меня слушать. Да чего тут говорить, даже нахождение рядом со мной вызывало у нее какую-то иррациональную панику. Надеюсь, что это тоже потом пройдет, как и увлеченность призраком, иначе в дальнейшем ей точно будет не сладко.
Действие же зелья на Долгова удалось немного уменьшить, но, как полностью его избавить от его действия, не знал никто. Его нарциссизм и эгоцентризм было чрезвычайно тяжело выносить всем окружающим, однако, боевых навыков и мастерства он от этого не потерял, поэтому Былин смирился, а нас, то есть учеников, никто и не спрашивал, нравится нам такой вот новый Долгов или нет. Но, директором было принято решение, что, когда учебный год закончится, и наступят длинные летние каникулы, он отправит Долгова к дядьке погостить, если действие зелья так и не пройдет.
Больше всего досталось нам с Клыковой. Как оказалось, практически все зелье опрокинулось на спину Насти, и она получила просто сумасшедшую дозу. Хорошо еще, что не все зелье всосалось в кровь, часть осталась на одежде, иначе она просто умерла бы прямо там в этом проклятом зале. И только благодаря ей все в зале вышли из ступора и прекратили обсуждать прорыв, обратив внимание на учеников, которые вели себя вроде бы нормально, не бегая за призраками и не пялясь в собственное отражение, когда Клыкова без каких-либо сантиментов вцепилась в волосы Назаровой, на которой я заострил свой взгляд. Что примечательно, без помощи магии, Клыкова просто чисто физически хотела размозжить племяннице императора голову об пол в актовом зале, а сама Назарова была занята в это время тем, что пыталась найти взглядом исчезнувшего с поля ее зрения Каца и практически не сопротивлялась. Тогда все поняли, что эффект может быть отложенным, и начали проверять всех на предмет действия зелья с помощью каких-то специальных чар. Все же, как я понял, давно в стенах школы не происходило никаких инцидентов и все шло своим чередом тихо и спокойно. А тут прорыв, состязания с опаснейшими зельями, да несчастный случай, когда убрали щиты, которые в принципе до утилизации зелий убирать не имели никакого права.
Целителям удалось снизить эффект действия зелья на Клыкову, и сейчас Настя не станет убивать меня, если я посмотрю в след другой девушке, не станет убивать эту несчастную девушку и не станет причинять вред самой себе. Но это не убирало саму потребность находиться подле меня и спать со мной в одной постели. Если это ограничивать, то сначала наступит хандра с самой настоящей депрессией, а затем девушка либо покончит с собой, либо превратиться в страшного маньяка, таким образом стремясь унять ту боль, пустоту и обиду от неразделенных к ней чувств. Так что в данной ситуации жертвой становился не только тот, кто находился под действием этого поганого зелья, но и тот неудачник, кто попался первым ей или ему на глаза.
Лично мне и Петра хватало, который тоже должен был постоянно находиться рядом, так теперь еще и Клыкова. И это я не беру во внимание Соню, которая, как мне объяснили, не выживет, если со мной что-то случится. Впору за голову хвататься. Тем более, что Настя Клыкова не домашнее животное и не идиот, бросивший мне вызов, и тем самым оказавшийся привязанный к моей персоне. Клан Клыковых был как бы не на порядок выше Романовых. Он занимал первые места во втором десятке по знатности и влиянию, и то, что их девочка открыто живет с каким-то там Романовым, не должно было не волновать ее родителей.
Через три дня, после того, как нас выпустили из больничного крыла, когда стало ясно, что ничего сделать невозможно, и Настя перетащила свои вещи в мою комнату, в школу наконец-то впустили ее родителей и моего деда, которые никак не могли добиться разрешения посетить нас, пока целители не вынесли свой вердикт. Карамзина пришлось из комнаты выселять, чему не были рады ни он, ни я, но вчетвером, да еще и с пантерой, мы бы там точно не поместились.
— Что же нам делать? — мать Клыковой посмотрела на дочь, тяжко вздохнула и повернулась к деду, которому тоже все это явно не нравилось. Настя в это время сидела на подлокотнике моего кресла и пыталась перебирать мои волосы, от чего я раздраженно отмахивался. — Настя, прекрати немедленно, никакое зелье не должно заставлять тебя вести себя как идиотка! Ты Клыкова, в конце концов, будь добра соответствовать! — она рявкнула таким командным тоном, что я выпрямился в кресле и даже дед украдкой пригладил волосы.
— Я не понимаю, почему ты так переживаешь, мама, — Настя улыбнулась, но трогать меня прекратила. — Я всего на год старше Романова, даже не на год, а на десять месяцев, это не критично.